Купить футболку с изображением эльбруса

Автор: Muninius

Одни и те же лица сильно пьющих художников неудачников, снимающих углы у старух, одна и та же водка, одни и те же макароны по флотски, визитная карточка нашего бедного дома. Я его от смертоубийства с прошлой Пасхи уговариваю. Больше Гоша в нашем доме не появлялся должно быть, покончил с собой в канун какого нибудь православного праздника. Парня же, который теперь сидел на кухне, я видела в первый раз. Друг покойного Вольдемара, Володьки Туманова, в свое время повесившегося на струне от карниза не без моего участия. Прошлое все таки решило добить меня. Я посмотрела на Бубякина с откровенной неприязнью. Понять это было несложно, стоило только взглянуть на его физиономию.

Блудливые киноведы из редакции журнала, обычно склонные к апокалиптическим преувеличениям, на этот раз попали в самое яблочко. У Анджея Братны действительно было неуловимо породистое лицо члена королевской фамилии сухие, почти аскетичные черты, чистая линия скул, мощный лоб и чуждые страстям глаза. Потом последовало еще несколько кинофорумов, калибром помельче. Но Братны неожиданно отказался.

Это был очень странный тезис, если учесть происхождение Братны. Его дед, солдат Армии Крайовой, не принявший послевоенные польские порядки, отмотал срок в сталинских лагерях, но в Польшу вернуться так и не сумел. Еще в лагере он познакомился с русской девушкой, от их брака родился сын, отец Анджея. После пятьдесят третьего семья почему то осталась в Сибири, здесь же, в маленьком поселке у горно обогатительного комбината родился сам Анджей.

Именно такого опытного образца недоставало нам в нашей однокомнатной кунсткамере. Я тебе о ней говорил. Вняв призыву, я вытащила из мойки граненый стакан, в полном молчании налила его до краев и выпила, даже не поморщившись. Ну, что скажешь, Федор Бубякин, друг покойного Вольдемара? Бубякин крякнул, как будто водку выпила не я, а он сам, неприязнь в его глазах сменилась чем то отдаленно похожим на восхищение черт возьми, я все еще могу поражать людей. Пусть даже и таким экстравагантным способом. Ну, и еще пара вещей. Стилизованный, написанный в отвязной каныгинской манере, Шекспир с маленькой собакой у маленьких, измученных плоскостопием ног несколько раз спасал меня от самоубийства. Лишиться этой картины вот так, за здорово живешь, я просто не могла. Я бы на твоем месте. Серьга, хорошенько подумала, прежде чем отдавать их в сомнительные руки. Можем навсегда с ними проститься. Очень мило, еще одно обращение, не забыть бы занести его на последнюю страницу видеопрокатной тетради.